Дед Антон был по национальности белорусом и проживал на территории теперешней Белоруссии (Белорусское Полесье) в деревне Галки в Киевской губернии. До Октябрьской Революции не существовало республик, и эта территория входила в состав Киевской губернии.

Фамилия деда Антона была не Дмитриенко, а Дмiтренко (без буквы «и» после «р»). Такая фамилия была и у других жителей д.Галки, родственников и однофамильцев деда. Эту фамилию я встречал на страницах газет, слышал по радио. Видоизменилась наша фамилия уже в Сибири, когда старший брат Константин (первый грамотный в семье) стал оформлять документы на усадьбу, хозяйство и членов семьи. То ли он сам, то ли чиновник-оформитель узрели в фамилии неточность: раз фамилия вроде бы происходит от имени «Дмитрий», значит после буквы «р» должна стоять буква «и».

Пахотных земель в Полесье было мало, много территорий занимали леса и болота. Семья росла, а земельный надел был небольшой. С образованием семьи моего отца Максима встал вопрос о земельном наделе.

В ту пору началась столыпинская реформа по освоению необъятных просторов Сибири, по переселению в нее людей из густо населенных западных регионов России.

Поехать в Сибирь отцу предложил односельчанин, у которого, видимо, тоже были проблемы с нехваткой земли-кормилицы. Имя его – Антон Михайлович Пархомец. Он был старше отца, но все годы жизни их связывала крепкая мужская дружба. Антон Михайлович был разносторонним талантливым умельцем, будучи малограмотным, он мог изготовить всё, что угодно, вплоть до сложных механических устройств.

Переселение было хорошо организовано. Переезжающим выдавались безвозмездно так называемые кабинетные деньги на проезд и на последующее обустройство. На месте деревенский староста определял приезжих на постой к местным жителям. Места будущего проживания переселенцам, очевидно, тоже указывались заранее.

Мои родители и Антон Пархомец с семьей приехали и поселились в д.Подонино Томской губернии. После Великой Октябрьской революции образовалась Новосибирская область, а в 1943 году из нее выделилась Кемеровская область. Деревня Подонино расположена на левом берегу реки Томи, в 30 км. ниже по течению от города Кемерово. Административно деревня входит в состав Топкинского района.

Переехали на новое место жительства мои родители в 1907 году. Сразу же предстояло выполнить огромный объем работ:

- освоить выделенный участок под усадьбу – вырубить деревья и кустарник, выкорчевать пни, огородить, вскопать целик и посадить все огородные растения;

- завести лошадей и скот, построить для них сарай;

- заготовить и доставить на усадьбу лесоматериалы и в последующем построить жилой дом;

- освоить выделенный земельный надел, также освободить от деревьев и кустарников, вспахать целину и начать сеять зерновые культуры.

Даже пришлось изготавливать свой собственный самодельный ткацкий станок – «кросна». Уверен, что конструктором его и, возможно, изготовителем был Антон Михайлович Пархомец. Я хорошо помню эти «кросна». На этом станке при мне ткали холсты и половики. Это гораздо позже селяне могли приобретать фабричные ткани, а тогда сами ткали холсты, сами шили одежду.

В первую мировую войну отец был призван в действующую армию, участвовал в боях. Он рассказывал об одном остром моменте боя: во время штыковой схватки на него шли три немца, выручил подоспевший товарищ, вдвоем они вышли победителями. Когда немцы применили отравляющие газы, отец был как раз на этом участке фронта и получил серьезное отравление, от чего лечился в госпитале в Варшаве. Это отравление, очевидно, послужило причиной того, что к старости у отца развилась астма.

Думая о тех временах, я удивлялся, как мать одна, когда отец был на фронте, управлялась со всем хозяйством? Нужно было ухаживать за малыми детьми, за скотом, работать на огороде и на земельном наделе (копать, пахать, сеять, полоть, убирать урожай). От тяжелой нагрузки у нее появилась сутулость, а позднее – сгорбленность в грудном отделе позвоночника.

Мать была совершенно неграмотной, но хорошо знала и помнила религиозный календарь, вычисляла (в уме) даты всех религиозных праздников и дней святых, была «ходячим справочником» для соседей по всем этим вопросам. Она хорошо владела устным счетом, посылая в сельмаг кого-либо из нас, она заранее знала, сколько нужно денег на покупки и сколько мы должны принести сдачи. Думаю, родись она позднее и получи высшее образование, она была бы не последним человеком в обществе.

Всего нас у родителей родилось одиннадцать детей. Трое умерли в раннем детстве. Один родился мертвым. Выжили и выросли семеро: Прасковья, Константин, Анна, Агафья, Василий, Николай и я, Иван.

Прасковья была нянькой для пятерых последующих братьев и сестер (кроме меня). Потом вышла замуж за односельчанина. Муж погиб на фронте в Великую Отечественную войну.

Брат Константин родился в 1917 году, был первым грамотным членом семьи. После окончания семилетки работал счетоводом в колхозе, тогда он и оформлял документы на фамилию Дмитриенко. Затем он уехал в г.Кемерово, работал и учился в вечерней школе (или техникуме), обзавелся семьей. В военное училище поступил в 1938 году. В должности политрука роты тяжелых танков он принял участие в наступательных боях на Калининском фронте Великой Отечественной войны. Погиб 2 сентября 1942 года. Похоронен в Смоленской области в братской могиле.

С 1 по 4 классы (1940-1944 г.г.) я учился в Подонинской начальной школе. Во время Великой Отечественной войны были проблемы с тетрадями и учебниками, писали на старых газетах (резали, сшивали их в тетради) и на использованных тетрадях старшего поколения учеников (писали между заполненных ими строк). С 5 по 7 классы (1944-1947 г.г.) я учился в Глубокинской неполно-средней школе (с.Глубокое расположено в 7 км. западнее д.Подонино, в этом селе находился сельский Совет). Жил на квартире у одной бабушки. В одном классе со мной училась ее дочь, моя одногодка (по рождению).

В детские годы, да и в подростковые тоже, приходилось много трудиться – это была судьба всех сельских жителей – то на огороде (он у нас был 45 соток), то по хозяйству, то в колхозе. А во время Великой Отечественной войны ушедших на фронт мужчин на колхозных полях заменили женщины, старики и дети. Вначале я был подпаском у отца (он был колхозным чабаном), затем верховым наездником при закладке силоса (траву в яме утаптывали лошадьми) и на сеноуборке. Сидели мы, дети, на лошадях без седла (седла были только у конюхов, бригадиров и председателя колхоза).

В подростковом возрасте работал коногоном на конных жнейках, возчиком зерна от комбайна, бункерщиком на самом комбайне. Осенью после дневной смены молотили зерновые в ночную смену. Заканчивали ночные работы перед утром, ночевали на культстане. Утром бригадир с трудом нас будил, чтобы отправить на дневную трудовую вахту. Такой режим нас буквально выматывал. Но время было военное, да и сразу после войны не хватало рабочих рук, и это мы понимали и терпели.

Отец не хотел, чтобы я продолжал учебу. Я был младшим из братьев и сестер, значит, должен был остаться с родителями (так было заведено во многих семьях). Но я хотел учиться дальше. С помощью брата удалось убедить отца, и я поступил в строительный техникум.

Домой, в деревню, мы с односельчанином и одногруппником Сергеем Капраловым ходили пешком (35 км. – техникум был на противоположной окраине г.Кемерово) только на зимние и летние каникулы. Транспорт тогда в основном был гужевой (конная повозка), да и кто тебя повезет из редких попутных «водителей кобылы»? Деньгами родители помочь не могли, т.к. в колхозе платили за труд только натуральными продуктами урожая.

Мать была очень религиозна, скрупулезно соблюдала все обряды и посты и требовала этого от нас. Чрезмерная религиозность сократила ей годы жизни. Видимо, работая на дворе в конце зимы, она сильно простудилась, слегла с воспалением легких. Это было в начале великого поста. Кроме лекарств и уколов, ей нужно было усиленное питание, но она наотрез отказывалась прекратить постовать. Она не дожила два дня до Пасхи. Ей было 76 лет. Она была бы долгожительница, если бы не простудилась сильно и, главное, не изнуряла бы себя постами.

Отец пережил мать на 7 лет. Когда ему исполнилось 80 лет и он ослабел совсем, я перевез его к себе в г.Кемерово, вместе с жившей с ним моей старшей сестрой Прасковьей, которая была тоже беспомощной из-за болезни. Умер отец в 1968 году от сердечной недостаточности. Как он пожелал, будучи еще живым, мы, его сыновья, похоронили его в д.Подонино, рядом с матерью.